Украинские христиане живут в обществе, которое стремительно теряет моральные ориентиры и ограничения. Оно, общество, все еще способно реагировать на резонансные преступления, но это в основном реакция виртуальная, а не реальная. В социальных украинских джунглях выживать становится все сложнее, поэтому для доброй части социума «единственным» выходом остается либо бегство за границу, или бегство в виртуальный мир Интернета и социальных сетей.

Не то чтобы беглецы не хотели перемен, они их хотят. Хотят, но современный украинский дехристианизированный менталитет, в котором христианство является частью фольклора, не дает ни ответов, ни ориентиров, как выйти из ситуации перманентного страха. И ужас нашего украинского бытия порождает новую парадигму социального реагирования: «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас». Лучше бежать с Родины, закрывать глаза и уши, погрузиться в виртуальный мир, чем столкнуться с ужасами ежедневного украинского бытия.

Чем больше эта парадигма пускает корни в украинский менталитет, тем скорее украинское общество приближается к своему краху. Активные и способные, не агрессивные члены социума сами исключают себя из него, агрессивная же часть все больше радикализируется. Последствия такого положения просто и легко можно предсказать - насильственный крах общества с неизвестными последствиями.

В этой ситуации помочь может только четкая и активная позиция украинских христиан. Позиция, которая   своим фундаментом поставит личную верность Христу и Его Церкви, ощущение собственной ответственности за себя и свой народ и открытость к восприятию и нострификации опыта других крещеных народов.

АМОРАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

На прошлой неделе Церковь беатифицировала (провозгласила блаженным) о. Пьера Адриана Тулорожа, священника, который своей смертью засвидетельствовал верность христианским идеалам, в период кровавой фазы так называемой Великой Французской революции. В этот период революционеры проводили тотальную дехристианизацию и атеизацию Франции.

Предвестником этого стала Гражданская конституция клира от 12 июля 1790 года, которая фактически создавала автокефальную церковь во Франции. Более 70% клира отказались присягать и присоединяться к этой «церкви». Большинство христианского народа осталось вернім своей вере. А уже 1793 Робеспьер и его маньяки начали внедрять культ разума, оскверняя церкви и массово убивая священников, монахов, монахинь, простых мирян и чудом еще уцелевших епископов.

Революционный бухгалтер,
французская гравюра конца ХVІІІ века

Французскую революцию часто пытаются показать в позитивном свете, забывая о 4,5 млн. жертв этой резни, большинство из которых - 91% [1] - были простыми крестьянами и рабочими. Также часто закрывают глаза на геноцид, устроенный революционерами против восставших крестьян Вандеи, которые не хотели мириться с дехристианизацией. Стоит отметить, что под прикрытием борьбы со спекуляцией и мародерством революционеры уничтожили тысячи людей, хотя реальных спекулянтов и мародеров среди убитых было не более 0,1% [2].

Зато коррупция, продажность, угнетение и уничтожение всех несогласных с радикально либеральными идеями революции заполонили Францию ​​от края и до края. Народ оказался полностью деморализован государственным революционным террором. И только католический клир, который остался верен Христу и Его Церкви, был единственной опорой обездоленного народа, выполняя свое служение подпольно и под постоянной угрозой смерти, несмотря на то, что церковные структуры были полностью уничтожены.

Накануне революции Церковь во Франции оказалась глубоко пораженной либеральными идеями и галиканським национализмом [3]. Пропасть между высшим и низшим клиром приобрела почти рабовладельческий характер. Либерализм и продажность клира набирали все более гротескные формы [4]. В такой ситуации Церковь во Франции не смогла дать должного сопротивления посягательствам революционной власти французского государства.

Аморальная власть французских революционеров не получила должного ответа со стороны Церкви. Никто не смог в революционной истерии обратить внимание народа на страшные последствия, которые несет воинствующий либерализм. Более того, в начале этой революции большая часть французского католического клира приветствовала революцию, особенно злополучное низшее духовенство, состояние которого мало чем отличалось от состояния большинства крестьян, которых это духовенство обслуживало.

Этот исторический урок хорошо нам показывает опасность церковной аполитичности, распространения либеральных идей в церковной среде и «раскола» Церкви на «высокую» и «низкую». Если мы хотим нормальной церковной жизни то должны следить, чтобы упомянутые случаи и подобные тенденции не заполоняли нашу церковную жизнь.

Любая аморальность власти, будь то либеральной или консервативной, любые криминальные действия со стороны властьимущих, любая социальная несправедливость должна подвергаться острой критике Церкви. Иначе Церковь может потерять свое  достоинство в глазах общества. Любое распространение в церковной среде идей, которые надкусывают православность (ортодоксию) Католической Церкви, должно находить решительное осуждение и при необходимости суровое наказание со стороны Церкви. Любую попытку расслоения между высшим и низшим клиром, между клиром и мирянами нужно не только предупредить, но и умело лечить, если она уже есть. Нынешняя ситуация Церкви в Украине просто вопиюще требует от Церкви держаться своего послания и не продаваться за видимый мир или дешевую популярность.

Консервативная Революция

Либерализм для Церкви  ровно же так опасен, как и любое другое извращение. События в США ярко свидетельствуют об этом. После II Ватиканского Собора Католическая Церковь США взяла курс на сближение с американским обществом, которое включало профессиональные пиар-кампании, определенную либерализацию, избегание острых этических тем, гипероткрытость Церкви, а особенно церковной иерархии перед обществом. Все это породило кризис  призваний и веры. Интересен тот факт, что американские католики были вынуждены продавать свои церкви в 80-90х годах ХХ века не столько из-за уменьшения количества верующих, как из-за нехватки священников, а потому несостоятельности этих верных обслуживать.

Очень скоро  гипероткрытость  сорвала с церковной иерархии завесу сакральности. Власть епископа стали расценивать, как власть любого выборного служителя или функционера. Епископат стремительно начал терять авторитет среди самих католиков. А вот авторитет в обществе, несмотря на оптимистические ожидания, не вырос. И это - вполне естественно. Ведь власть в Церкви кардинально отличается от любых других форм власти. Она, в отличие от всякой человеческой власти, имеет сакральный характер. Ее установили не люди, а Бог, и поэтому часто ее функционирования существенно отличается от функционирования человеческой власти, она не всегда подпадает под закономерности социологии, психологии или антропологии.

Конечно, детские представления, что священник или монах ничего не едят, или подобные, вызывают улыбку. Но и в представлении большинства верующих монашествующие и клир являются существами иного порядка. Зная это, противники Церкви очень хорошо этим пользуются, освещая в СМИ клерикальные «безобразия». Полная открытость Церкви перед миром является собственно тем, что фактически разрушает ареол мистичности церковной власти. Без этого понимания Церковь обречена на освещение в СМИ в качестве неких микимаусов для забавы толпы со времен римской империи почти не изменившейся в своем стремлении хлеба и зрелищ.

Это не значит, что Церковь должна закрыться перед миром и занять позицию враждебности к СМИ. Нет. Церковь должна быть открытой, но не выставлять, как эксгибиционист, свою интимность на всеобщее обозрение. Блаженный Иоанн Павел II в свое время говорил, что перед миром Церковь должна быть домом со стеклянными стенами, через которые все видно. Но это вовсе не означает, хотя некоторым может и очень бы хотелось, что в этом доме туалет и баньки тоже должны иметь стеклянные стены.

Когда журналистов интересует, в каком магазине покупают белье для епископов, каким мылом они моются, какой косметикой они пользуются, то, удовлетворяя их любопытство, Церковь   бросается в своеобразный эксгибиоционизм, теряя ареол сакральности. Итак, открытость вещь полезная, она нивелирует глупые домыслы, но   эксгибиоционизм лишает Церковь авторитета, сводя ее к уровню беснующейся толпы.

Либеральность, замалчивание острых нравственных вопросов, аполитичность - все это способствует дезориентации верующих, так как лишает их четкой и здоровой ортодоксальной науки Церкви и делает их нечувствительными к заявлениям Учительского Правительства Церкви. Собственно это очень действенно провоцирует кризис веры и среди мирян и среди клира.

Все это и некоторые мне важные вещи и спровоцировали кризис Церкви в Америке.

Но в последнее время наметились тенденции совершенно противоположные: американский епископат занял четкую позицию, по либеральным реформам президента Обамы, идя на конфликт с действующей американской администрацией , что во времена «аполитичности» было бы невозможным шагом. У американских епископов был выбор: либо «мудро» промолчать на поставленное католикам требование  финансировать аборты, чего добивается мистер Обама и его команда, или пойти на конфликт с единственной супердержавой в мире. Чтобы удержаться на плаву в американском обществе, политическая мудрость, очевидно, подсказывала путь поиска компромиссов с  до сих пор либеральной американской администрацией. Мудрость же евангельская указывала на путь бескомпромиссного отстаивания права католиков США на исповедание католической веры в полноте ее православности, то есть на конфликт с администрацией единой мировой супердержавы. Слава Богу, американские епископы избрали путь бескомпромиссной борьбы за православность Католической Церкви.

Именно это привело к резкому росту авторитета Католической Церкви в США, и это на фоне постоянной фабрикации педофильных скандалов либеральными СМИ. С американскими католиками солидаризируются теперь и различные протестантские конфессии, что в 80-90х годах ХХ века было немыслимым.

Именно рост чувствительности к православности Церкви и борьба за эту православность, бескомпромиссность в этой борьбе и породили то, что можем сейчас наблюдать в американской Церкви - своеобразную консервативную революцию. Случай с Конференцией высших настоятельниц женских монашеских конгрегаций США следует также рассматривать как часть революции.

На прошлой неделе стало известно о том, что американская Церковь переживает сейчас своеобразный бум призваний к  состоянию священствуа. По мнению одного из авторитетных католических учреждений США, иезуитского Джорджтаунского Университета, который исследовал этот феномен , именно креативный консерватизм американского епископата стал причиной роста количества призваний. Интересно, что в исследовании отмечают: именно такие «консервативные» практики, как молитва на четках и адорация Святых Тайн, которые нынешние литургисты любят высмеивать, являются лучшими промоутерами священнических призваний.

Американское светское издание « The Wall Street Journal », уже назвало эту консервативную революцию победным католицизмом, приписывая этот неожиданный успех новой линии американской Церкви, благодаря так называемым креативным консерваторам - иерархов, которых папа Бенедикт XVI последнее время назначает на важнейшие епархии.

Все это подтверждает, что Церковь только тогда есть Победной Церковью, когда она не тратит свои силы на шизофренический поиск своей идентичности, не идет на компромисс ни с модными богословскими веяниями, ни с миром, а бескомпромиссно проповедуют Евангелие Христово в Его полноте. Только тогда Церковь способна выступить против аморальности власти и общества. И не просто выступить против, а выйти победителем из конфликтной ситуации.

УКРАИНА В СОСТОЯНИИ безнравственности ВЛАСТИ

Проблема безнравственности украинской власти, которая тянется от момента провозглашения украинской независимости, до нынешнего режима приобрела фатальные признаки.

Разрыв между богатыми и бедными, обнищание населения, пренебрежение Конституцией, притеснения и постоянные попытки дискредитации Церкви, различные попытки ограничения экономического благосостояния Галичины и Волыни, лицемерное потакание квазилиберальным тенденциям и показная набожность, оправдынивание преступлений коммунизма, «реформа» образования, тотальная коррупция и взяточничество, постоянные попытки задушить любые ростки демократии, преследование инакомыслящих и политических оппонентов, разгул различных форм бандитизма, сползание общества к дикой смеси тотального эксплуатации, тоталитаризма и хаоса, уничтожение судопроизводства, преобразование налоговой администрации в инструмент давления и выбивания денег, постоянные попытки уничтожения экономической свободы , разгул беззакония даже в структурах, призванных охранять законность, преобразование законов в инструмент уничтожения среднего класса и полное лишение прав низших общественных слоев - это еще далеко не все последствия деятельности нынешнего режима в Украине.

Такое положение вещей уже не грозит лишь установлением диктатуры, а полным развалом государства: либо через ее распад, или через оккупацию другими государствами.

В это же время украинское общество, уничтоженное тоталитарными режимами ХХ века, не всегда проявляет понимание опасностей, которые несут ему воинственные идеологии. Все это, помноженное на, по крайней мере, тристалитню отсутствие демократических традиций на Востоке и прерванную демократическую традицию на Западе Украины и отсутствие гражданского общества, делает украинское общество особенно открытым на опасность установления и левой, и правой, или вообще безиделогический диктатуры. Более того, сейчас в Украине диктатура почти установлена.

В этой непростой ситуации голос Церкви, как никогда, нужен украинскому социуму. И больше ему нужен голос именно УГКЦ. Поскольку эта Церковь практически национальна (по своей форме) и католической (по сути). Именно эта Церковь способна воззвать ко всему украинского общества на понятном ему языке и через свою связь с Вселенской общностью Католической Церкви, через абсорбцию опыта Католической Церкви дать обществу именно эти рецепты, которые ему крайне необходимы.

Ведь именно Вселенская Церковь выработала четкую социальную доктрину и очертила христианское оценки того или иного политического режима. Истинное католичество, кроме четких общественных моральных и религиозных ориентиров, именно благодаря своей верности Евангелию Христову способно ужасе индивида превратить в свободную и ответственного человека. И именно УГКЦ призвана быть тем посредником, который опыт и науку Католической Церкви перенесет на украинскую почву.

Неудивительно, что именно УГКЦ уже направила украинскому обществу несколько предупреждающих знаков. В частности, именно реакция о. Бориса Гудзяка на попытку сотрудников СБУ склонить его к сотрудничеству с органами крайней мере на время притормозил наступление режима на свободы граждан. Свое время и Письмо Синода епископов УГКЦ к Януковичу был также знаком тревоги для украинского общества, правда, общество осталось тогда глухим, как и президент Янукович.

Также общество практически не услышало общий призыв католических епископов Украины обоих обрядов по защите семейных ценностей и остро и неадекватно отреагировало на призыв к прекращению аморального убийства нерожденных. Ведь аборты являются одной из основных причин депопуляции Украины, а без нормальной, защищенной и стабильной семьи невозможно существование самого народа как такового.

Последнее, но очень тревожным сигналом в ряде церковных призывов является заявление Архиепископа-емерита Блаженнейшего Любомира Гузара о том, что в случае, если нынешняя власть будет продолжать исповедовать принципы, которые  отличаются от принципов, которые исповедует общественность, то диалог с такой властью будет невозможным . Если принять во внимание того, кто говорит, и тех, о ком это говорится, то это заявление можно трактовать только однозначно: «Диалог с режимом Януковича невозможен». Об этом особенно остро свидетельствуют события прошлой недели. Конечно, кроме криков- к насилию на форумах другой реакции украинского социума это заявление не вызвало. А жаль. Если настолько толерантный и понимающий человек, как Блаженнейший Любомир заявляет о фактической невозможности диалога между властью и обществом, поскольку ожидать изменения поведения от нынешнего режима просто нереально, то это означает не что иное, как установление власти, которая не учитывает потребности общества - а это не что иное, как тирания. Таков неутешительный диагноз нынешних украинских реалий.

И именно в этой ситуации Церковь не может себе позволить любой компромисс  с тиранией, который будет означать для Нее гражданскую смерть и потерю любого авторитета в украинском обществе. Поэтому именно сейчас, как никогда за последние 20 лет украинской независимости, Церковь должна отвергнуть всякий компромисс и без агрессивности, но решительно и твердо, возвещать полноту Христового Евангелия украинскому обществу. И это задача не только церковной иерархии, но и задача каждого из нас.

Прежде всего, каждый, кто считает себя католиком, в нынешней украинской ситуации просто обязан изучить социальную доктрину Католической церкви, и не только социальную.

Во-вторых, каждый, кто себя считает католиком в Украине, обязан отбросить всякие собственные предпочтения и прислушиваться к Учительскому Правительству Церкви.

И наконец. Каждый католик в Украине должен не забывать о необходимости бескомпромиссной верности Христу и Его Святой Церкви, не только сохраняя православность своего католического вероисповедания, но и живя согласно учению Католической Церкви, давая таким способом свидетельство веры страдающему и разочарованном украинскому обществу.

Выполняя эти требования, можем надеяться на лучшее будущее. Только так! Иначе не следует ожидать не то что хорошего, а даже нормального будущего ни для себя, ни для будущих поколений.

о. Орест-Дмитрий Вильчинский

1 См.. Молчанов Н.Н., Монтаняры, с. 551.
2 См.. Молчанов Н.Н., Монтаняры, с. 551.
3 См.. Glavurtić M., Uvod u demonoligiju, c. 165; 186-187.
4 См.. Glavurtić M., Uvod u demonoligiju, c. 186-189.

Перевод на русский  "Католический Крым"